Сегодня, 16 ноября, всемирный день борьбы с анорексией. Симптомы этого заболевания были описаны еще в 17 веке, а в наши дни эта проблема оказалась очень острой. Болезненная худоба наравне с ожирением стала одной из самых часто встречающихся болезней современности. Многие девушки в погоне за модельной внешностью отказываются от еды, а в их психике происходят необратимые процессы. И даже попытавшись вернуться к нормальному образу жизни, сделать этого они уже не могут. Ранее считалось, что анорексии подвержены женщинам в возрастной группе от 18 до 25 лет, однако недавно выяснилось, что болезнь атаковала в первую очередь несовершеннолетних.
Как в погоне за красотой не навредить своему здоровью расскажут наши эксперты сегодня. Это врач-диетолог, эндокринолог Мария Дубская и психиатр, психотерапевт и гипнотерапевт Аркадий Кузнецов.
Мария Дубская: Медицинские показатели есть. У взрослых индекс массы тела мы рассчитываем. Если меньше 18,5 у детей, мы смотрим от идеальной массы тела соответствие росту и весу. Стандартное отклонение. Есть международная классификация, по которой мы смотрим, насколько отклоняется от идеальной и нормальной массы тела. Если, соответственно, отклонение ниже минус двух стандартных отклонений, то ребенка начинаем лечить, обследовать и так далее. Но не всегда родители могут сразу это заметить. Иногда замечают бабушки, которые не видят детей, например, по полгода. То есть родители, не всегда обращают внимание на то, что вес очень резко снижается.
Аркадий Кузнецов: Да, конечно, можно заметить. Если в семье есть некий культ питания, правильного питания или ограничения питания у родителей, ребенок часто очень на это реагирует. И для родителей появляется «слепое пятно». Они сами придерживаются этой тенденции. И ребенок или подросток тоже идет по этому пути. Но если мы видим подростка тревожненького, депрессивненького, то нам надо насторожиться, потому что понятно, что питание – это инстинктивная деятельность, которой мы неизбежно должны питаться, с одной стороны. Но с другой стороны расстройства пищевого поведения очень часто маскируют депрессивные расстройства с суицидальными рисками до 30%.
Аркадий Кузнецов: Да, очень часто фундамент — это депрессия, которая уходит потом в пищевое поведение. И поскольку социальный стереотип давит на человека, на формирующегося человека, особенно если это девочка, женщина, Естественно, часто возникает такая фиксация болезненная на этом вопросе. Как я выгляжу? Что я ем? И дальше раскручивается механизм очень серьёзный. Эндокринология включается. В общем, это очень серьёзное заболевание.
Аркадий Кузнецов: Самая простая ситуация. Человек занимается спортом или балетом. Его наставник, тренер говорит, тебе надо держать такую массу тела. И хочешь, не хочешь, надо придерживаться этого. Это такой жизненный пример. Но в общем и целом, если есть такая впечатлительность и склонность к тревожности, если залезать уж совсем в голову человеку от генетики низкий серотонин, который предполагает предрасположенность к депрессиям и тревогам, то вот здесь можно ждать беды. И уже детский психолог должен держать руку на пульсе родителей, прежде всего, или учителя в школе, или воспитатели в садике. Вот это уже скрининг должен быть налажен сразу.
Мария Дубская: У них есть определенные флажки, я бы их так назвала. Дети и взрослые начинают есть, и отрабатывать эту пищу. Они делят еду на плохую и хорошую. Булочка – это плохая еда, яблоко – это хорошая еда. Если увидят на весах прибавку массы тела, то начинают голодать по несколько дней. Есть определенные флажки, на которые мы обращаем внимание, общаясь с ребенком.
Мария Дубская: Ну да, есть точка невозврата, когда вес начинает теряться, мы этого не можем остановить. Это стационарные пациенты.
Мария Дубская: Преобладать начинают симптомы катаболизма, когда органы потихонечку начинают отказывать, мы не давали им питание. И вот этот процесс, он очень тяжелый процесс, чаще всего возникает примерно через три года после начала этого заболевания. И да, с этими пациентами очень тяжело, обычное питание им не подходит. Мы вот в стационаре справлялись с нутриционной поддержкой, но тоже это не всегда помогало для того, чтобы вес как-то вернуть.
Мария Дубская: Если у вас есть мысли о том, что что-то не так, я предлагаю вам обратиться к психотерапевту, потому что, если вы это понимаете, то есть специалист, который поможет вам остановиться. Остановиться действительно тяжело.
Аркадий Кузнецов: Да, есть такой симптом. Называется дисморфофобия. Это нарушение схемы своего тела. Это частая ситуация, когда приходит абсолютно худой организм на прием и говорит «я жирная корова». Это частая ситуация. То есть наш мозг очень склонен обманываться. Он всё, что угодно, во что угодно поверит, нарисует какой угодно образ. И организм весь дальше идёт от мозга. То есть самый большой компьютер в нашем организме — это мозг. Если у меня есть сверхценная идея, что я жирный, естественно, я буду худеть. Но это никак не соотносится, что на самом деле. То есть уникальный аппарат — наш мозг, но он легко может с колеи сойти, его надо плавненько возвращать туда. И эта работа команды специалистов здесь одним психотерапевтом не обойдется. И диетолог, эндокринолог, то есть, это мультидисциплинарный подход. Это вообще-то страшное заболевание, которое очень распространено. Можно говорить, что сейчас эпидемия пищевых расстройств идет. И это прямо угроза. Недооценённая. Потом это всё маскируется таким вот флёром. Ну, красота, да, вот именно имиджевая составляющая. Индустрия красоты это культивирует где-то, но здравый смысл где-то должен присутствовать.
Аркадий Кузнецов: Да, это пищевая депрессия. По сути, лечатся одними и теми же препаратами. И у многих специалистов есть такое мнение, что одно перетекает в другое. То есть, с точки зрения психиатрии, это близкородственные заболевания.
Мария Дубская: Внешне они просто отличаются. То есть, иногда с булимией, может быть, с избыточным весом. То есть, люди просто освобождаются от приёма пищи таким образом. Но психиатрически они очень похожи.
Мария Дубская: Набор веса – это очень длительный процесс, да, намного проще снизить вес. Хороший вариант – это если мы набираем хотя бы килограмм в месяц, это уже будет хорошим вариантом. Ну, в зависимости от того, конечно, какой пришёл человек, либо это ребёнок, либо это взрослый человек, но набирается вес очень медленно. Опять же, не только диетологические, есть ещё и психиатрические препараты, которые помогают в наборе веса. Поэтому просто диетологам тут не обойтись.
Мария Дубская: Чаще приходят мамы с детьми всё равно в плане анорексии. У меня, по крайней мере, в последнее время это так. И дети часто этого не хотят. На приемах все-таки мамы мучаются, страдают, а детям это не нужно. Дети не хотят лечиться. Часто это действительно дети-спортсмены, потому что тренера настаивали на снижении веса. Уехали в летний лагерь, приезжают, а ребенок в лагере вообще ничего не ел. Таких случаев очень много, потому что изначально ты должен похудеть для того, чтобы выполнить там что-то, а в итоге дети не могут остановиться, у них есть идеал какой-то от тренера. С этими детьми очень тяжело работать, потому что у них вроде как и тренер есть, который что-то требует, вроде как и мама есть, которая что-то требует. То есть у них действительно депрессивное состояние, с которыми помогают специалисты работать, а потом уже только диетологи мы работаем, чтобы как-то восстановить.
Аркадий Кузнецов: Да, сейчас помолодела вся психопатология — и психиатрическая, и психотерапевтическая. Формируется культура, к сожалению, патологическая. Молодые люди лезут в интернет, ищут себе диагноз. И вот анорексия, расстройство пищевого поведения, они сейчас прям крайне модные. Группы, которые там создаются в соцсетях, они друг друга поддерживают, с кем поведешься, так тебе и надо. Очень сложно вытащить из этого сообщества ребенка-подростка.
Аркадий Кузнецов: Рассказывают, как эффективнее похудеть. А я делаю так-то, я делаю так-то, а вот мне это помогло. То есть, по сути, это как религиозное такое воззрение. Как секты. Да. Просто на тему, как снизить вес. А потом участники этой секты по стационарам раскладываются. Ну, это страшное дело, на самом деле.
Аркадий Кузнецов: Да, развитие всё-таки цифрового мира более рано приходит на незрелую психику. Давление социума с точки зрения, что такое красота, что такое привлекательность, что такое успех, социальное давление такого рода. И здесь парадоксальная штука для молодых девчонок, подростков поможет, то зачем мы хотим быть красивыми? Ну, то есть, словом говоря, женщины. Для чего? Для того, чтобы сформировать хорошее отношение и в перспективе стать мамой. Так, мамой стать человек страдающий анорексией уже не может никогда. Эта функция угасает безвозвратно во многих случаях. Если легкие какие-то стадии, можно все вернуть и гормоны перезапустить. Если же вот уже зашли мы за какой-то край, все, она может быть прекрасно красива, суха технично, но без детей навсегда.
Написать комментарий
ОСТАВИТЬ КОММЕНТАРИЙ
Ваш email не будет опубликован. Все поля обязательны для заполнения.